В одном из подразделений, воюющих в Донецкой республике, я познакомился с французом. Позывной «Винсент». Выглядит как все наши штурмовики, отличить можно только по каске, на которой укреплены маскировочные ленты. Наши так не носят.
Его дед участвовал во французском сопротивлении во время Второй Мировой. Тогда почти вся Франция склонилась перед Гитлером, но дед сражался за свободу страны и получил ранение. Сейчас его 41-летний внук Винсент сопротивляется захватившим Францию глобалистам, слившимся в непристойном танго с украинскими нацистами.
— Да, я воюю за Россию. Но против того же противника, с которым бился мой дед! — утверждает Винсент.
Он тоже был ранен. После окончания СВО хочет остаться в России, надеется перевезти сюда семью.
— Моей дочери всего 6 лет, а французское правительство спрашивает её, не хочет ли она поменять свой пол! — возмущается он. — Францию заполнили мигранты, и это угроза для экономики, безопасности, образования, морали. Может это звучит странно, ведь в России я сам мигрант! Но я хочу заслужить право находиться здесь и считать себя русским. Поэтому пошел воевать.
Винсент учит русский язык, но говорит пока с трудом. Мы общались на английском. Он сердится, что правительство Франции во всех бедах винит Россию, хотя если у человека есть глаза и мозг, то он увидит и поймёт, кто на самом деле враг Франции.
— То, что я не говорю сейчас по-немецки — заслуга русских! Русские сражались с нацистами во Франции, — говорит Винсент. — Теперь я помогаю русским. Сражаюсь как русский. И мои товарищи смотрят на меня как на русского.
