Долго готовить из нас профессиональных танкистов не позволяла обстановка на передке: штурмы Донецкого аэропорта давались тяжело — парни взяли старый терминал, а в новый никак не могли зайти. «Укропы» там хорошо укрепились, и нужно было что-то «тяжёлое». Поэтому мы учились всему прямо в бою.
В работу включились быстро. Мотор (легендарный командир «Спарты»), царство ему небесное, даже называл нас группой «Демонтаж», потому что мы разбирали аэропорт на части. Мы, наконец-то, положили диспетчерскую вышку, с которой противник вел корректировку. Это была самая высокая точка в аэропорту. Она стала символом для тех самых «киборгов», даже на их шевронах нашита.
Кстати, «укропы» не врут, что именно мы первый раз назвали их киборгами, но умалчивают, почему именно. Некоторые из них употребляли какую-то военную наркоту, которая подавляет страх, усталость, голод, чувство боли и даже при ранении помогает быстрому свертыванию крови! Отрывает руку по плечо такому бойцу огнем нашего пулемета, но тот встает, берет автомат и ведет огонь с другой руки. В такие моменты пулеметчик в рацию докладывал Гиви, что, мол, они как роботы — попадаешь, а им всё равно! Но их пропаганда все перевернула и сказала, что мы их так назвали за стойкость…
Когда «укропы» поняли какой урон наносят наши танки, жизнь усложнилась значительно. Мы были им как кость в горле. Бывали дни, когда с рассвета и до темна нас крыли всем подряд, включая «грады»! Выезд на боевую превращался в увлекательное путешествие с неизвестным концом. Используя аппаратуру НАТО, они слушали все наши переговоры, кроме тех, что шли по проводам. Каждый выезд нас на пути к позиции жестко «долбили».
Наш маршрут проходил по улице Стратонавтов, которая была вся пристреляна. Помню, однажды мы только выскочили из-под моста, как тут же слышу рядом с танком первый прилет. Педаль в пол, и мы мчим по длинной прямой улице. В триплекс вижу, как буквально передо мной расцветает пожарище «града», четко по средине дороги. Будь мы на пятьдесят метров ближе — нам хана! Буквально сразу за этим прилетом справа от нас попадание в дом такой, что тот разлетается на куски. Следом — опять по дороге. И кладут один за другим чётко возле нас…
Комбат с Мотором в этот момент были на «девятке» и в бинокль видели всю эту картину. Гиви кричал в рацию, чтобы мы покинули танк и нашли укрытие в каком-нибудь погребе или подвале. И какой-то момент наш «хобот» пропал у них из виду… А мы в тот момент поняли, что в машине безопаснее, нужно просто «пропасть» из зоны видимости и слышимости. Въехали в магазин «Метро» и заглушили двигатель.
Переждали. Выскочили на дорогу и — на позицию, чтобы отработать. Комбат кричит в рацию, что он нас сам теперь убьет, раз «укры» не достали, за неисполнение приказа покинуть машину. Для него потеря одного бойца — уже бесценная утрата, а тут сразу весь экипаж! Он действительно думал, что мы все «двести». Так под крики из рации — угрозы наказания и приказы вернуться в «девятку» — мы едем дальше, чтобы отработать по противнику, потому что каждый наш выезд помогает штурмовикам и приближает взятие аэропорта. И осознание этого выше страха получить от Бати.
Мы уже почти отработали конвейер, когда новая волна обстрелов начала подбираться к нам. Тогда разворачиваемся и мчим обратно. Когда проезжаем старый терминал, видим, что нам машут наши парни. А Гиви все еще кричит в рацию, требуя срочно ехать на «девятку». Но мы снова нарушаем приказ, сворачиваем с дороги, понимая, что у парней что-то срочное и мы очень нужны! Оказалось, там несколько раненых, двое — тяжелые. Их не может забрать машина из-за плотности огня, и мы — единственный шанс вывезти их к ПВД, чтобы им оказали там помощь и потом отправили в госпиталь… Когда мы добрались до «девятки», Гиви сам спустился, чтобы встретить нас. Нам немного помогло, что он увидел раненых, но получили мы все же нормально. Спустя какое-то время нас представили к медали «За боевые заслуги».
Продолжение следует…
