Жареное солнце смешных змагаров
О загаре и знойном лете на передовой написал доброволец и наш постоянный автор Евгений «Гайдук» Николаев
Летняя война – самое мерзкое на земле занятие. Летняя война – самое классное в мире занятье. Жарко, потно, комарьё... Тепло, не нужно много тяжёлой одежды, возможны серьёзные боевые операции...
Солдат пробирается сквозь чахлые, изувеченные посадки, как сквозь скелеты гигантских китов, выброшенных в донецкие степи гигантским историческим штормом. Посечённые деревья без верхушек – это китовые рёбра, поднимающиеся к солнцу и обдуваемые степью. Всё это мертво и никогда не возродится. Но внизу, у подножия китового хребта, жизнь не остановилась. Она буйноцветна и пахуча. Травы выше человеческого роста – колючий кустарник, гибкие зверьки семейства куньих…
Словно ласковые девичьи руки гладят солдата, проносящего рюкзак с БК мимо многокилометровых окопных артерий, кисти полыни и чернобыля. Гладят по лицу, шее, рукам. Дурманят глубоким запахом земли и молодости мира. Женщины постарше – это акация. Золотистым маникюром она ревниво скребёт по коже, желает остановить солдата: «Постой, отдохни. Ты измучен и устал. Я здесь», – шепчет акация, – «Останься со мной». Но упрямец сбрасывает с себя лукавые коготки и продолжает изнуряющий путь к войне. И только стариковские, шершавые руки любимой бабушки, гладящие его по шее, заставляют его на мгновенье зажмуриться. Так прикасается к солдату чертополох.
Походкой солдат напоминает волшебника Гуррикапа, который создал Волшебную страну. Он был настолько добр, что шаркал ногами, чтобы насекомые успевали разбежаться и он случайно их не раздавил своими волшебными берцами. Наши «гуррикапы» тоже берегут насекомых, стараются лишний раз не наступить на муравья или кузнечика. Это, своего рода, компенсация: человек, забравший с десяток жизней противника, не желает дополнительной смерти, даже если это смерть крошечного сгустка протоплазмы. Русскому солдату лишние смерти не нужны. Он сделает их ровно столько, сколько нужно для Победы. Не больше, но и не меньше.
При перебежке с одной полки на другую (так называемая «открытка»), солдат вырывается из дурманящей травяной духоты южного лета, и его обдувает степной ветерок и громкие очереди немецкого крупнокалиберного пулемета. Ветерок заставляет постоять и охладиться, а пулемет – пригнуться и побежать. В этом противоречии и рождается солдатская удача.
А ещё летом у солдата появляется тот самый специфический загар, по которому мы узнаем друг-друга, находясь в отпуске. Я его называю «змагарский». Кисти рук, шея и плечи солдата всегда защищены, в том числе и от солнечных лучей. На руках – тактические перчатки, чтобы не обжечь руки о ствол раскалившегося автомата. Шея закрыта, чтобы ее не натирал автоматный ремень, а плечи – лямки рюкзака. Поэтому эти части тела солдата девственно белоснежны, как у маленького ребенка. Зато предплечья всегда открыты: они исцарапаны до крови и спалены солнцем Новороссии до состояния багрового рубца. Получается бело-красно-белый флаг белорусских коллаборационистов, как они говорят, бело-червоно-белый прапор. И да, однажды летним утром я видел человека с БЧБ-шным шевроном на бронежилете. Он лежал у моих ног. На нем была красивая польская форма, а из-под каски по бледному лицу текла красная струйка подсыхающей крови, разделяя его пополам.
Так сошлись в одном месте три бело-красно-белых триколора: на моих руках, на его шевронах и на его лице. По-моему, получилось красиво!
