Мы когда-нибудь все протрезвеем – и ахуеем.
От того, что прошли и того, что творится вокруг
Мы за стенкой картонной считали секунды до смерти
И не умерли снова. И снова.
И снова. Как замкнутый круг.
А потом мы вернулись к друзьям, матерям и невестам
Ну только лишь к тем, что не бросили нас на пути
Но не знаем как жить, где теперь наше место
Мы стали – калеки.
С руками, ногами, но без головы.
Поймете нас? Нет. Простите? Возможно.
Когда мы пригнемся от звука машины, похожего на прилет
Или в вашей компании светлой, веселой
Внезапно поднимем за всех третий тост
Мы стали другие. Кому-то чужие.
Но мы гордимся своей простотой
У нас там все было не важно, не важно!
Там в горы возьмешь – и поймешь, кто такой.
Когда-нибудь мы протрезвеем. Однажды.
И позабудется это, и станет все будто туман.
Весь этот юмор по цвету такой же как дым над Бахмутом
Все эти стоны, разрывы,
мирняк по канавам…
И взорванный храм.
Но мы не забудем всех тех, кто в нас верил
Кто был с нами рядом, кто шел, умирал и любил
И тех кто нас ждал из кромешного ада.
Нет, все это было не зря. Так надо.
Пустота на душе и в граненом стакане.
Глубокая ночь. Тишина. Благодать.
Пойду… Но хочу чтобы сын, он еще не родился,
Таких пьяных строк никогда бы не смог написать.
Мы когда-нибудь все протрезвеем.
Наденем разгрузку.
И снова пойдем воевать.
***
Брюс, июль 2025 года
